Зима. Она будет вечной. Вы пробовали жить на грани смерти?Зима. Она будет вечной. Вы пробовали жить на грани смерти? Жить, каждую минуту ожидая конца? Продолжая бороться, непонятно ради кого и чего? Жить, не надеясь увидеть завтрашний день?
День... он мало чем отличался от ночи. Некоторые из наших детей никогда не видели солнечного света. Некоторые - уже никогда не увидят.
Мы - всего лишь кучка характеров, причудливая смесь добродетели с пороком, боли и ненависти - с заботой и теплом.
Когда наступил конец света, никто не строился в две колонны с транспарантами "Хорошие" и "Плохие".
Смешались люди, расы, негодяи, герои, дети и взрослые, страх и храбрость. Безумие - и спокойствие.
Мы - скромное население горной базы. Три десятка выживших в эту длинную зиму.
Зиму длиной в восемь лет.
Когда упали первые бомбы, конечно, наступила паника. Люди мгновенно превратились в тысячеголового монстра, имя которому - толпа.
Который пожирал сам себя... и тех, кто попадался ему на пути.
Спаслись лишь те, кто сориентировался и постарался убраться подальше от взрывов, мешанины тел и железа, убраться от заражения.
Убраться от остатков городов, урбанистического рая, ставшего могилой практически всего человечества.
Восемь лет мы живем здесь. Наша база скрыта под горным массивом, и это отчасти спасает нас от радиации.
Периодически мужчины совершают вылазки в умерший мир, чтобы попытаться хоть чем-то пополнить наши склады продовольствия.
Как я уже говорила, среди нас были разные люди.
Были те, кто своим примером вселял в нас уверенность и желание бороться. Были просто отчаявшиеся.
Но среди нас ярко выделялись Крис с тремя своими дружками. Казалось, сам Господь поставил клейма убийц на их гладко выбритые головы.
В тот день вернулся ушедший две недели назад Ромул.
Он и ещё пятеро наших еле шли, сгибаясь под тяжестью огромных свертков, притороченных к их спинам.
В этот раз находки были прекрасными. Вволю продуктов, некоторые детали для фильтров, и... три плитки шоколада.
Господи, шоколад! Какое простое лакомство, а сколько радости?..
По молчаливому согласию одна плитка досталась Кэли - маленькой девочке, которая родилась здесь, на базе.
Её родители вскоре погибли, и смерть их была столь ужастна, что я не могу её описать.
Мы растили Кэли всей базой. За исключением, конечно, этих четверых подонков.
Она была истинной дочерью гарнизона - шустрая, веселая, и, о чудо - абсолютно здоровая!
Вы можете себе это представить? Единственный здоровый человек, ребенок. Мелькнувший за углом светлый локон, хитрый взгляд карих глаз, заливистый смех...
Наша надежда на воскрешение человеческой расы.
Кэли никогда не пробовала шоколада. Вы же знаете... хотя, откуда вам знать? С лакомствами у нас было туго, если не сказать - никак. Было бы чем желудок набить...
Плоская маленькая штучка в блестящей фольге так завлекла её, что она долго не могла решиться хотя бы попробовать так неожиданно свалившийся подарок.
Она бегала с ним туда и сюда, с детской наивностью хвастаясь им перед полуголодными людьми. Шоколада хотелось всем.
Оставшиеся две плитки поделили поровну. Естесственно, обойдя вниманием наших головорезов. Мы всегда были не более чем соседями. У них - свои дела, у нас - свои.
Моё лакомство почти закончилось, когда из коридора донесся сначала крик, а потом плач Кэли. Не успели мы опомниться, как она вбежала в зал, вся в слезах.
Её глаз начинал заплывать, явно от удара. Кое-как, сквозь слезы, она рассказала о произошедшем.
Крис ударил её по лицу и отобрал шоколад.
Зачем ей было хвастаться перед ним?.. Он всегда ненавидел её, и не упускал случая толкнуть, ущипнуть или ударить несчастную.
До сих пор мы терпели это, но сейчас Ромул не выдержал. Сжав кулаки, он прорычал:
- Душу выбью из подонка! - и бросился в сторону комнат головорезов.
Вскоре оттуда раздался какой-то шум, а потом... выстрел.
Ноги сами понесли меня. Я пришла в себя, только увидев неподвижно лежащего Ромула с раскроенным черепом. Вокруг стояли друзья.
Слезы полились у меня из глаз, дыхание перехватило, и я просипела:
- Где этот подонок?..
- У него и его дружков было оружие. Где они его достали - одному богу известно. - грустно сказал наш повар. - Они ушли. И ещё... они забрали Кэли.
Кажется, со мной случилось временное помешательство... я помню только, как бросалась на людей с диким воем, кричала и горько рыдала, проклиная все и вся.
Потом я свалилась на пол, и последнее, что я видела - был странно померкший свет в коридоре и накренившийся потолок...
Очнулась я уже в дороге. Меня несли на носилках мои друзья. Выстрел растревожил пласты горных пород, базу в одночасье завалило, и мы остались практически без пищи и жилья.
Было принято решение попытаться дойти до другой базы, что была примерно на девяносто миль южнее.
Кэли мы так и не нашли.
Через день пути меня свалила снежная лихорадка, и больше я ничего не помню.
До базы мы добрались. А спустя несколько дней на базу доставили два обмороженных, едва живых тела.
Криса и Кэли.
Их чудом обнаружили разведчики примерно в десяти километрах от нашего нового места обитания. Примерно в километре дальше валялся мотоцикл.
Девчонка была еле жива - и все равно упорно волокла за собой здоровенного Криса. Тот был без сознания.
Я стояла за стеклом палаты реанимации, в которой находились Кэли и Крис. Девочка мирно спала, Крис ещё не приходил в сознание.
Его кулаки были конвульсивно сжаты. Крис был связан - я все рассказала командиру этой базы, Игорю.
- Как ты думаешь, - спросила я, - что заставило маленькую пятилетнюю девочку тащить, выбиваясь из сил, самого ненавистного ей человека на земле?
Игорь был рядом; так же, как и я, смотрел на девочку и убийцу, Кэли и Криса, и в глазах его было так много тепла и понимания...
Кто знает, сколько нам осталось жить? Я позволила себя обнять.
- Не знаю... - ответил он задумчиво. - Быть может, сострадание? Она вцепилась ему в руку и никак не хотела бросить его... Хорошо, если у нас такое будущее.
Наши губы соприкоснулись. Уже во власти поцелуя, я заметила движение за стеклом.
Кулак Криса дрогнул и разжался.
Из него выпала шоколадка.
...да, это наше будущее.